— …Галь-я Мар-тьи-нэн-ко… вери бьютефул экти-вист… Стэпа-ан Гришь-коу… бэйлиф…
— Стоп-стоп-стоп! Кого ты назвал? Гришко?
— Йеа! Это мой… как это…бодига-ард… охраня-йет… над-смат-ри-ва-йет…КГБ-officer. Чудь-есный чело-вьек. Делать добрый работа…
Нормально?
Гришко шифруется что есть мочи, землю роет голубыми тапками, а его давно срисовали и просто считают телохранителем. Как неизбежное зло. Да, что там! Неизбежное добро. Он оказывается «чудь-есный чело-вьек»! И «делать добрый работа». Прикол! Хотя, собственно, чему тут удивляться? Ну, не выглядит Гришко высоким профессионалом, как ни крути.
— И он тоже хороший? Гришко?
— Конечно! Смешной только…чуть-чуть. Очень старается. Но ведь это хорошо? Маслом кашу… не испачкать?
— Почти… А Михалыч? — не выдержав, прерываю я перечень высоких номенклатурных работников, — Он какой человек?
— Мик-калыч? О! Очень добрый СЁРВЕНС. Только… чуть-чуть… фамилиэари… грубость… Соленый шутка… Но это…Забавно… Русский ментэлити…
Ах, вон оно что! Ах ты тварь капиталистическая!
СЁРВЕНС? Это Михалыч — «сёрвенс»? Прислуга, стало быть. Лакей! Вот он кто для тебя? То-то ты мне втираешь про местных друзей-начальничков! Видимо, про тех, с кем твой папочка общался, пробивая разрешение на пребывание в городе. И кого считаешь ровней своей великой заднице. А крабов твоих варить — так сразу сёрвенс Михалыч?
Рейтинг этого папиного сынка в моих глазах сразу скатился до плинтусовых отметок. Вот, гадёныш! Ну, погоди!
— Слушай, Ричард! А как твои крабы получились? Вкусные?
— Фантэстик! Оч-чьень вкусно.
— А сколько съел? Ну, сколько штук? How many?
— Съел? Perhaps… Пьять или шьесть, не помню…
— Это хорошо! Это очень… полезно… для желудка. Ты пей, пей коктейль-то. Молочный. Нравится? Я сейчас тебе еще принесу…парочку!
Похоже, Ричард ничего не знал о смерти Михалыча.
По крайней мере, не дал повода за что-либо зацепиться. Вел себя естественно, если не учитывать неконтролируемые проявления собственной исключительности и озабоченности, связанной с «бременем белого человека». Но это, как раз было нормально. Нам ли, жителям России нулевых этого не знать?
Мы с Ириной мрачно сидели в моей палате и уныло гоняли ночной чай.
Как и предполагал Пятый, медики только руками развели по итогам вскрытия тела старого ветерана. Выяснилось, что его сердце остановилось в результате обширного инфаркта. Обычное дело в таком возрасте. На внешнее воздействие не было никаких намеков. Разве что, был очень сильно напуган. Или же все-таки отравлен. Только отравляющие вещества, дающие такую реакцию, очень редки с точки зрения прикладного использования. Разумеется, они применяются спецслужбами разных стран, но очень редко, так как чудовищно дороги. К слову, такие препараты моментально разлагаются на простейшие составляющие и не подлежат обнаружению даже при углубленной экспертизе. Получается, что если Михалыча отравили, то для кого-то это было очень важно — до такой степени, что не пожалели супер спецсредств.
Это все нам поведал только что ушедший Сергей Владимирович.
Я угрюмо размешивал в стакане давно уже растворившийся сахар.
Не шутилось, не говорилось, да и не чаёвничалось толком. От событий прошедшего дня остался тяжелый, гнетущий осадок. А также — недовольство собой и полный сумбур в голове. Что-то очевидное плавало на поверхности, но всякий раз проскакивало сквозь пальцы при попытке ухватить суть.
А еще было стойкое ощущение, что в какой-то момент я свернул в своих изысканиях немного в сторону. Не так, чтобы совсем не туда, но как-бы — параллельно с основной трассой. По проселкам, буеракам и загадочным колдобинам. А совсем рядом, за редколесьем будто-бы мелькает что-то важное, простое и логичное.
Правильно говорят — за деревьями леса не видно.
— Слушай, Ирин. Тебе не кажется, что мы время теряем впустую с этим Ричардом? Его полгода под микроскопом разглядывала вся контора. Американец нашего небесного капитана вообще чуть ли не в штатные ангелы хранители записал. Души в нем не чает.
— Отработаем. Не скули, Старичок.
На завтра я договорился с Ричардом совместно поохотиться за крабами. Вернее, я предложил ему показать уникально-заповедное место, а он с радостью согласился.
В мои незамысловатые намерения входила проверка реакции американца на демонстрацию ему загадочной площадки на диком пляже в Карантинной бухте. На тех самых пресловутых «Скалках», где мы… в будущем будем ползать с Вовкой Микояном. Там, где, по-моему, и были сделаны снимки на испорченную пленку. Что бы ни говорил Сан-Саныч.
Ну, не переубедил он меня.
И что-то мне подсказывало — именно в этой точке я начал плутать. С его подачи, между прочим. Где-то был ошибочный поворот на второстепенную кривую дорожку, а значит, нужно было шагнуть назад. Так и родилась у меня спонтанная идея — продолжая отрабатывать версию Ричарда, совместить это с изучением скальных загадок. Идея, прямо скажем, неординарная, если не сказать корявая. За неё я получил недоверчивое хмыкание Козета и кривые взгляды от Ирины. Ее «не скули» из той же обоймы. Тем более, что моему симпатичному инструктору отводилась своя особая роль. А нравится ей или нет, я как-то не удосужился поинтересоваться.
Вот и дуется.
Я подошел к окну и стал рассматривать редкие огоньки Исторического бульвара через присвоенный моно-бинокль. Хорошая оптика, качественная. И ведь — стопудово отечественного производства. Хотя бы, судя по отсутствию удобных наворотов. Все строго, сурово и лаконично.
— Дай посмотреть, — Ирина протянула руку, — Давай-давай. Ух ты. Водонепроницаемый! У Гришко стащил? На яхте?
— Не стащил, а… выплатил себе компенсацию. Натурой. За то… — я на секунду задумался, — …что он постоянно раздражает меня своими синими тапками.
— Ой. Вот, не выдумывай, балабол! — Ирина вертела в руках черную трубочку оптической игрушки, — фонарик видел здесь?
— Мм…конечно.
— Старик!
— Ну, не видел. Покажи!
— Вот, поворотное колечко, смотри.
— Ладно-ладно. Не свети по глазам. Слепишь! Батарейка?
— Не-а. Аккумулятор. Весь корпус — это аккумулятор. Без особого блока не зарядишь. А сядет быстро. И уменьшится твоя компенсация вдвое.
— Выключи. Ирина! Кончай! Дай сюда вообще. Не твое.
Я забрал бинокль и сунул его в карман. Полезная вещь.
Вот, наверное, что еще надо сделать…
— Ирин! А у тебя иголка с ниткой найдется?
— Иголка с ниткой?
